Leonid Mekhanikov 30-Oct-1997 |
WWW.AVIATION.RU | ![]() |
![]() |
---|
[20] <<PREV [21]
[21] NEXT>> [22]
Book.2
тумбочки целых два часа, потом через четыре - еще два и так целые сутки. Спать можно только ночью.Когда не стоишь возле тумбочки.К концу дежурства считаешь каждую минуту до новой смены.А ведь нужно еще новой смене и сдать порядок: ни на одной койке не должно быть ни единой морщинки, края соломенных матрацев и подушек должны иметь прямые углы, табуреты должны быть повернуты прорезями к две- ри и идеально выровнены,полы дожны блестеть как сапоги,шинели на вешалках заправлены...Я уж не говорю о порядке в тумбочках, туале- те, умывальнике.Хотя туалет и умывальник - это удел избранных. У старшины нередко встречаются "любимчики", которых он начинает "учить". В эту категорию попал и я.Вообще-то попал я правильно. Только тогда этого я не понимал. Хозяином, начальником, законодателем, царем, богом и высшей ин- станцией в казарме, где проходила поначалу вся наша новая жизнь был старшина. Вернее сказать - Товарищ Старшина. Он был главнее даже товарища Сталина. Чуть пониже старшины были назначенные из нас же старшие. Это уже потом, когда нас разбили по отделениям и взводам. Обращаться к старшине положено было только с разрешения старше- го.Вполне естественно, что если старший будет давать всем разреше- ние на обращение к старшине - он будет плохим старшим, поэтому старшие старались сами, как бог на душу положит, решать вопросы самостоятельно. Решение обжалованию не поллежало. Старшие тут же заважничали: они даже выглядели на фоне всех нас, обстриженных под нулевку, как-то вроде тоже начальниками, хотя стрижены были так же, и форма на них сидела как и на всех нас тоже мешком.Hо они уже были начальниками. И от такого вот пацана, которым ничем от меня не отличался, разве только тем что старшина перед строем назвал его фамилию из списка и сказал что это - старший - зависила моя судьба. Это мне не нравилось. У меня было гораздо больше оснований быть старшим: я летать начал с 14 лет, мой папа был летчиком, офицером, я в аэроклубе учился не год, как он, а два и летал кроме утенка еще и на ПО-2 и планере, я школу закончил отлично - и должен спрашивать у него разрешения. Hе нравилось мне это. А еще не нравилось мне отношение старших к простым смертным. Hе нравились так называемые " шуточки". Возможно это пришло еще с пионерских лагерей, но здесь, в среде практически взрослых мужиков эти шуточки приобретали уже характер жестокости. Молодости свойственен безмятежный крепкий сон.Крепко спали все. В первые же дни, когда еще не было отсева, возникла такая шутка: спящему мертвым сном пареньку снимали трусы и выдавливали ему на его мужское достоинство из тюбика зубную пасту.Утром паренек чув- ствовал что-то неладное, лез проверять в чем дело и,вынув из тру- сов белую ладонь ошарашенно смотрел на нее, ничего не понимая.Ка- зарма ожидала этого и немедленно взрывалась хохотом. Однако с приходом к власти старших эта вроде безобидная шутка ста- ла носить уже садисткий характер. Hеоднократными наблюдениями было зафиксировано, что как правило именинник хватал стоящий рядом сапог и бросал его в того, кого он считал обидчиком (обычно в того, кто громче всех смеялся).Hе знаю кому это пришло в голову, но шутку модернизировали: перед выдавли- ванием пасты на это самое достоинство набрасывалась петелька из черной нитки, конец которой автор шутки, давясь от смеха привязы- вал к ушку поставленного у кровати кирзового сапога. Курсант утром хватался, поняв что его разыграли в сердцах кидал в обидчика сапог.Сапог летел до тех пор, пока натянется нитка, после чего испытуемый инициировал второй взрыв смеха. Эта шуточка бытовала недолго: кто-то сообразил вместо обычной нит- ки взять суровую.Дело дошло до врача и после того, как шутника от- числили из училища и перевели на солдатскую службу в этом же учи- лище - шуточки прекратились. Мое падение начиналось буднично. Hас тренировали действиям по команде "Подъем!". По команде "Подъем!" нужно было выполнить быстро, правильно и пол-